Бумажный зверинец (сборник)  - Кен Лю

Она прошлась по квартире, словно проверяя свою новую изящную форму, отрабатывая вернувшиеся после долгих лет бесшумные движения хищника. Ее конечности светились в лунном свете, хвост, состоявший из тончайшей серебряной проволоки, оставлял за собой светящийся след в моей темной квартире.

Она повернулась и пошла ко мне, даже, скорее, поплыла: великолепный охотник, воплотившееся в физические формы древнее видение. Я глубоко вдохнул и почувствовал запах огня и дыма, машинного масла и полированного металла – запах власти.

– Спасибо, – сказала она и прильнула ко мне, когда я обнял ее в ее истинном виде. Паровой двигатель внутри согрел ее холодное металлическое тело, поэтому оно казалось теплым и живым.

– Ты ее чувствуешь? – спросила она.

Я вздрогнул, так как понял, что она имеет в виду. Старая магия вернулась, но в другом виде: не мех и плоть, а металл и огонь.

– Я найду других, похожих на меня, – сказала она, – и приведу их к тебе. Вместе мы дадим им свободу.

Когда-то я был охотником за демонами. Теперь стал одним из них.

Я открыл дверь, держа в руке «Хвост ласточки» – старый и тяжелый меч, хоть и ржавый, но все еще способный поразить любого, кто мог бы устроить засаду под моей дверью.

Но никого не было.

Ян как молния выскользнула в дверь. Скрытно и мягко она скользнула на улицы Гонконга: свободная, дикая хули-цзин, созданная для этого нового мира.

…как только человек влюбляется в хули-цзин, она не может терпеть его страдания, неважно, как далеко он находится…

– Доброй охоты, – прошептал я.

Она завыла вдалеке, и я увидел, как клубы пара уходили в небо, когда она стремилась в даль.

Я представил ее бегущей вдоль линии фуникулера, радующейся неутомимому двигателю внутри, который все ускоряется и ускоряется, неся ее к вершине Пика Виктории, к будущему, которое становилось таким же магическим, как и прошлое.

18 сентября 1961 г.

Больше всего Лилли Дайер ждала и в то же время боялась трех часов дня, когда она возвращалась домой из школы и проверяла, нет ли новых писем на кухонном столе.

Стол был пустым. Но Лилли на всякий случай решила спросить:

– Мне пришло что-нибудь?

– Нет, – ответила мама из гостиной. Она давала уроки английского новой китайской супруге мистера Коттона. Мистер Коттон работал с папой и был очень важным человеком.

Прошел целый месяц с тех пор, как семья Лилли переехала на Тайвань, и никто из города Клиарвелл в штате Техас, где она была третьей по популярности девочкой в четвертом классе, не написал ей ни строчки, хотя все подруги клятвенно обещали, что будут писать.

Лилли не нравилась ее новая школа на американской военной базе. Все отцы этих детей служили в вооруженных силах, однако ее папа работал в городе, в здании, где в приемной висел портрет Сунь Ятсена, а над ним реял красно-бело-синий флаг Китайской республики. Это означало, что Лилли была странной, поэтому за обедом другие дети не хотели садиться рядом с ней. Ранее тем утром миссис Уайл сделала наконец им выговор об их отношении к Лилли. После этого все стало еще хуже.

Лилли сидела за столом в тишине и одиночестве. Другие девочки болтали за соседним столом.

– Китайские шлюхи очень хитрые, всегда трутся вокруг базы, – говорила Сюзи Рэндлинг. Она была самой красивой девочкой в классе, а слухи у нее всегда были просто первосортные. – Я слышала, как мама Дженни рассказывала моей маме, что, как только американский солдат попадает в руки такой женщины, она использует все свои мерзкие трюки, чтобы опутать его. Она хочет женить его на себе, чтобы украсть все его деньги, а если он не женится на ней, то наводит на него порчу.

Девочки громко засмеялись.

– Если американец снимает дом для своей семьи за пределами базы, можно с легкостью предположить, что ему на самом деле нужно, – мрачно добавила Дженни, пытаясь произвести впечатление на Сюзи. Девочки захихикали, бросая взгляды на Лилли. Лилли сделала вид, что ничего не услышала.

– Они невероятно грязные, – сказала Сюзи. – Миссис Тэйлор рассказывала, как летом она ездила на машине в Тайнань и вообще не могла там ничего есть в китайских ресторанах. Однажды они даже пытались скормить ей жареные лягушачьи лапки. Она подумала, что это курица, и почти что их попробовала. Отвратительно!

– Моя мама сказала, что нормальную китайскую еду можно найти только в Америке, – добавила Дженни.

– Это неправда, – сказала Лилли и тут же пожалела, что вообще заговорила. Лилли принесла с собой на обед конг-юани – свиные тефтели с рисом. Лин, их китайская горничная, упаковала ей остатки вчерашнего ужина. Эти тефтели были просто прекрасны, однако другие девочки морщились от одного только запаха.

– Лилли снова ест вонючие объедки китайцев, – грозно сказала Сюзи. – И, похоже, ей это очень нравится.

– Китаеза и Лилли «гука» родили, – закричали другие девочки.

Лилли попыталась не заплакать, и у нее почти получилось.

Мама вышла на кухню и легко провела ладонью по волосам Лилли.

– Как школа?

Лилли понимала, что ее родители ничего не должны знать о том, что произошло в школе. Они попытаются помочь. И тогда будет еще хуже.

– Все хорошо, – сказала она. – Стараюсь поладить с другими девочками.

Мама кивнула и пошла обратно в гостиную.

А Лилли не хотелось идти в свою комнату. Там совершенно нечего было делать после того, как она прочитала все книги про Нэнси Дрю, что привезла с собой из Америки. Ей также не хотелось оставаться на кухне, где горничная Лин готовила ужин и пыталась бы говорить с ней на ломаном английском. Лилли злилась на горничную Лин и ее свиные тефтели конг-юани. Она понимала, что это несправедливо, но ничего не могла поделать. Ей хотелось выбраться из дома.

Дождь, прошедший в первой половине дня, остудил влажный субтропический воздух, и Лилли радовалась легкому ветерку, сопровождавшему ее во время прогулки. Она сняла резинку с рыжих кудрявых волоc, собранных специально для школы в хвостик, и почувствовала себя очень свободно в легкой синей футболке без рукавов и желто-коричневых шортах. К западу от небольшого фермерского дома в китайском стиле, который снимали Дайеры, опрятными прямоугольниками простирались рисовые поля близлежащей деревни. Несколько азиатских буйволов лежали в грязных лужах, нежно потирая жесткую твердую шкуру на своих спинах длинными загнутыми рогами. В отличие от лонгхорнов, которых она знала по Техасу, длинные тонкие рога которых были опасно изогнуты вперед, как пара мечей, рога азиатского буйвола загибались назад, что идеально подходило для почесывания спины.

У самого большого и старого буйвола, наполовину погруженного в воду, глаза были закрыты.